Медаль за город Вашингтон - Страница 31

Георгиев сидел на дне окопа, рядом с рацией и «сундуком» с аппаратурой РЭБ, вглядываясь в дисплей «радарного чемодана». Кое в чем неистовая Данка сдержала слово, и улучшенный вариант этого, знакомого нам еще по Сербии, прибора, улавливающего движение и крупные массы металла (теперь прибор работал на 8 км), наша группа получила-таки. Даже два комплекта (один, резервный, лежал на «базе» в имении), не считая аналогичного прибора, который вроде бы был у Дегтяревой. «Улучшенность» этого прибора была еще и в том, что к нему прилагались «планшеты», на которые (на дистанцию до 2 км) ретранслировались показания с основного агрегата. Сейчас один такой планшет был у Машки Тупиковой. А нашего Георгиева, уже немного знакомого с этой техникой по канадскому рейду, перед этой командировкой даже послали на двухнедельные курсы, откуда он вернулся уже полностью технически подкованным человеком.

– Да пока ничего интересного, тарищ майор, – ответил он.

– Тогда можешь отключить агрегат, чего зря энергию сажать-то. Потом по команде включишь…

Тут я знал, чего говорю. О выдвижении техники из поместья Сантосов должны были знать наблюдатели, заранее размещенные вокруг этой фазенды или курировавшая их донна Ларка. Но пока рация упорно молчала.

– Тарищ майор, а расскажите что-нибудь, – попросила лежащая на бруствере слева от меня Светка Пижамкина, отрываясь от оптики своей снайперской волыны. – А то так скучно и неизвестно сколько нам тут еще сидеть….

– Приедет колонна – и сразу же будет весело, – пообещал я.

– Ну, тарищ майор! – надула губы Светка.

– Ага, – поддержал ее со дна окопа Рустик. – Ну, пожалуйста!

– Чего же вам рассказать-то, орлы? – спросил я, не отрываясь от бинокля.

– Что-нибудь такое, поучительное, из армейской жизни, – уточнила Светка.

– Из армейской? Ладно, слушайте сказочку, деточки. Эту историю в разных воинских частях рассказывают по-разному, обычно уточняя, что все это было именно у них.

А вообще произошло это в конце 1980-х, еще во время Афганской войны. В Кандагаре, на площадке, где базировались местные вертолетчики.

В общем, яркое солнце скрылось за горбатыми хребтами, и меньше чем через час Кандагар погрузился во тьму. Пользуясь подходящим моментом, злобный душманский мышь, явно проходивший спецподготовку на территории сопредельного Пакистана, двинулся в сторону вертолетной стоянки, собираясь под покровом темноты перегрызть самый главный провод в советском вертолете. Но местный серо-полосатый кот Барсик не дремал и, услышав в ночной темноте шорох, бесстрашно бросился на врага. Его друг и товарищ, местный пес Рекс, тоже ринулся бы за приятелем, но, поскольку сидел на цепи, смог лишь поддержать Барсика лаем. Стоявший в карауле у стоянок часовой, рядовой Вася Иванов, услышав громкий и яростный лай Рекса, резко перестал мечтать о дембеле, снял с предохранителя свой АКМ и на всякий случай пустил в ту сторону, куда лаял пес, автоматную очередь.

Его разводящий, сержант Ваня Петров, мирно спавший в караульном помещении и, опять-таки видевший во сне неизбежный дембель, услышав стрельбу, немедленно проснулся и метнулся в окоп к пулемету ПК, после чего начал садить короткими очередями в ту же сторону, куда перед этим стрелял часовой. Пулемет – это уже солидно и где-то даже серьезно.

Начальник караула, старший лейтенант Петя Сидоров, не торопясь выяснить по телефону, что именно там произошло, скомандовал своим бойцам: «В ружье!»

И через минуту пустынное пространство за колючей проволокой, вокруг вертолетной стоянки начал поливать свинцом крупнокалиберный КПВТ стоящего в капонире БТР-80, к которому присоединился 82-мм миномет. Над барханами метались веревки трассирующих пуль, рвались мины, взлетали осветительные ракеты, но противника никто не видел…

– Товарищ капитан, у соседей-вертолетчиков идет интенсивная стрельба! – доложил дивизионным артиллеристам встревоженный дежурный с КП местного мотострелкового полка.

– Батарея! Осколочно-фугасным! Квадрат! Дистанция! Прицел! Восемь снарядов! Беглым! – отозвались на КП пушкарей.

Спустя пару минут оглушительно загрохотали 122-мм гаубицы, накрыв разрывами совершенно пустые барханы вокруг вертолетных стоянок и взлетки.

Минут через десять все стихло настолько, что тишина буквально давила на уши.

– Вроде полный порядок, – доложил командир гаубичной батареи.

А рано утром кот Барсик положил труп мыша под дверь начальника штаба.

– Зачем вы артиллерию применили? Я бы и сам вполне справился, живьем бы гада взял! – вопрошал взгляд кота.

В общем, за успехи в боевой и политической подготовке кот был премирован банкой бычков в томате, каковую по-братски разделил с другом Рексом…

Такая вот история…

– А мораль, тарищ майор? – спросила Светка, после того как сидящая в окопе вокруг меня троица переварила услышанное.

– А мораль, Светлана, в том, что эскалация любого вооруженного конфликта – очень опасная вещь и обычно эта эскалация происходит исключительно по дурости отдельных личностей, вовлеченных в этот конфликт…

– Умный, видать, был котяра, – сказал Георгиев.

– Не то слово, – подтвердил я. – Мне один вертолетчик рассказывал, как они этого Барсика в Кандагаре с парашютом кидали…

– Это в смысле? – удивилась Светка. – Прям с самолета или вертолета, что ли?

– Да нет, не с самолета. Приспособили парашютик от осветительной авиабомбы, сшили подвесную систему и кидали кота с вышки управления полетами. Там высоко было, метров десять.