Медаль за город Вашингтон - Страница 45

Глава 3. Расколотое небо. Воздушный мост и как с ним бороться

– Маэстро, доложи обстановку!

– Все в порядке – падаю!

Из так и не опубликованной инструкции по боевому применению трофейного Bf-109G. 1-й Украинский фронт. 1943 г.

Ближайшее будущее. Начало 2020-х. Мексика. Небо над штатом Веракрус. Осень в разгаре

– Ну что, майор, грузимся? – спросил Симонов, наблюдая, как я застегиваю летный шлем.

За нашими спинами на рулежке небольшого, полузаброшенного аэродрома возле Мирекруза (в 1970—1980-е здесь базировались военные самолеты) стоял подготовленный к вылету «Су-25УБ», с которого недавно убрали маскировочную сеть. В свежем камуфляже серо-зелено-черных тонов, но почти начисто лишенный каких-либо номеров и опознавательных знаков (чисто для поднятия боевого духа мы намалевали на киле «Грача» маленький российский «бесик», но его можно было разглядеть только вблизи), подкрыльевые пилоны которого густо увешаны «средствами поражения». Погода стояла как по заказу – солнце и голубое небо при минимуме облаков. Правда, поскольку воздушный бой подразумевает наличие двух сторон, летную погоду можно считать и серьезным недостатком. По обстоятельствам…

– Грузимся! – согласился я, наконец справившись со шлемом.

– Не передумаете? – спросил Симонов.

– Нет, Кирилл Михайлович, – помотал я головой, тяжелый «горшок» ЗШ заметно давил на шею и плечи, но что делать?

– Полечу, все по плану.

– Может, скажете чего-нибудь ободрительно-напутственное? – усмехнулся Симонов.

– Последние слова Александра Матросова перед падением на амбразуру вражеского дзота помнишь? – поинтересовался я.

– Гребаный гололед? – спросил Симонов.

– Вот именно. Плохо, когда гололед и прочие сюрпризы случаются некстати. Хорошо бы и нам сегодня без сюрпризов обойтись. Ладно, давай седлать да потихоньку выруливать, уже пора…

– Ну, тогда с богом, – сказал Симонов и полез по откинутому с левого борта встроенному трапу в переднюю кабину «Грача». Я, чуть погодя, полез тем же путем, следом за ним в заднюю, инструкторскую.

– Кислородную маску можете надеть сразу, как взлетим, а можете и не надевать, – сообщил Симонов, когда мы уже сидели в кабине, а я застегнул на себе ремни подвесной системы. Не дай бог, если все сегодня пойдет не так и придется уповать на катапульту.

В случае чего я предупрежу, – добавил Симонов. – А ручку в своей кабине не трогайте, разве что когда я попрошу…

– Ладно, Кирилл, – сказал я, глядя, как чернявые техники из хозяйкиного персонала складывают бортовой трап и откидную подножку и закрывают фонари наших кабин.

Вот теперь вроде бы можно и повоевать. Если «Су-25», как любой другой штурмовик, воюет за тебя – это хорошо, если воюет против – очень фигово. Но вот каково сидеть в его кабине, я до сегодняшнего дня не представлял.

Хотя вообще-то для этой акции нам удалось наскрести мало что. Оно и понятно. Как правило, любые красивые планы боевых операций (особенно в здешних полупартизанских условиях) разбиваются вдребезги о скудость материального обеспечения.

Но кое-что все-таки удалось найти.

Во-первых – этот, попавший сюда вроде бы еще Долгой Зимой, то ли из Перу, то ли из Центральной Африки, наиболее ценный для нас «Су-25УБ». Как этот штурмовик оказался здесь и зачем – так и осталось загадкой. Предположительно его на что-то обменяли (не исключено, что на эшелон апельсинов или на несколько чемоданов коки, что, по-моему, вернее), но применения «Грачу» долго не находилось. Пока он, сменив нескольких владельцев, не оказался у запасливой донны Ларки.

Кроме него ввели в строй кстати попавший к донне Ларке учебный L-39ZO чехословацкого производства. С этим самолетом было несколько понятнее – его еще до Долгой Зимы прикупил где-то в Восточной Европе местный богатенький плантатор-авиалюбитель Томас Оливейра. Уж не знаю, собирался ли он летать на нем сам, или перепродать (говорили, что он хотел после ремонта и переоборудования загнать «элку» какой-то штатовской фирме), но случился кирдык, Оливейра пошел по миру, а потом и вовсе помер, а самолет приобрела все та же донна Ларка. С этим L-39 не все было хорошо. Хотя его двигатель АИ-25ТЛ и был во вполне приличном состоянии, были проблемы с гидравликой и электрохозяйством, а в кабинах не работала половина приборов. Путем разукомплектования задней кабины удалось кое-как привести в порядок переднюю. О состоянии катапультного кресла «элки» можно было только догадываться. Это установленные на «Су-25УБ» кресла К-36Л тому же Симонову удалось проверить (а чего не проверить, если этот самолет у нас до сих пор на вооружении и он в том числе и на нем обучался?), а вот на «элке» – увы… Плюсом было разве что наличие на L-39 штатной встроенной двухствольной ГШ-23-2, которую не успели демонтировать после покупки. Почему это не было сделано – неясно, но еще китайцы, продававшие в 1980—1990-е свои «Миг-15» и «Миг-17» частным владельцам в Европе и Штатах присылали их не только со штатным вооружением, но зачастую и с полным боекомплектом – таможенники, видя такое, выпадали в осадок. Видимо, здесь был похожий случай.

Ну а кроме этих двух аппаратов у нас в наличии был еще и поршневой F-51D «Мустанг», когда-то переделанный в гражданско-пилотажный вариант. Эта птичка была в почти идеальном состоянии, вот только изначально не имела вооружения. Рассказывали, что до крендеца этот «Мустанг» на всю катушку использовался наркомафией, для чего в его фюзеляже был установлен дополнительный топливный бак, а в правом крыле, на месте давным-давно снятых пулеметов оборудован вместительный грузовой отсек.