Медаль за город Вашингтон - Страница 13

Танк оглушительно взревел и, окутавшись синей соляровой гарью, резво рванул с места на исходную позицию.

А я потихоньку поперся дальше. На мое счастье, с танкодрома как раз шел попутный бортовой «Урал». Водила, сержант из старослужащих по фамилии Лозгачев, был мне смутно знаком – как-то еще Долгой Зимой мы оказались в одной колонне в районе Хромтау. Точнее, он сиганул из кабины горящего грузовика в канаву, где до этого уже залег я – чуть ли не мне прямо на голову. А потом мы с ним на пару отстреливались от духов и сообща отходили. Так или иначе, он меня помнил еще по старым временам.

– Как ваше ничего себе, товарищ майор? – поинтересовался Лозгачев, увидев меня.

– Да по-всякому, сержант, – ответил я и, забираясь на сиденье рядом с ним, добавил: – У поворота на стрельбище притормози, будь другом.

Он молча кивнул.

Когда наша машина подъехала к нужному повороту, я увидел, как в направлении от стрельбища по обочине дороги топает, тщательно имитируя строй, человек десять грязноватых фигур.

Все были в мохнатых снайперских костюмах типа «леший» или что-то вроде того, на плечах СВД. А замыкающей, на некотором удалении от этой группы, топала явно женская фигурка, много ниже других ростом, в столь же грязном, но более заковыристого вида костюме и с зачехленной волыной на плече. Как говорится, на ловца и зверь бежит.

– Стой, – сказал я водителю и вылез из кабины.

Грузовик тут же уехал, а я остался на перекрестке, поджидая эту снайперскую братию.

И здесь до моих ушей долетел какой-то приглушенный звук, а потом я вдруг понял, что они при движении строем поют что-то такое, соответствующее текущему моменту.

При ближайшем приближении идущей не в ногу, но старающейся держать строй маленькой колонны, я сумел наконец разобрать слова и понял, что именно они поют. Как ни странно – бессмысленную военно-строевую, из известного когда-то мультфильма про Ивана Царевича и Серого Волка.

– …Слушай мою команду, друг, строго нам скажет политрук! Топнем, враги все вздрогнут вдруг, нам прокричат – ура!..

– Стой раз два! – скомандовала маленькая фигура голосом Светки Пижамкиной. Это действительно оказалась она, тут трудно было ошибиться.

– На-апра-аво! Сы-ырна! – скомандовала Светка и, выйдя вперед перед замершим строем, доложила, приложив руку к козырьку мятого камуфляжного кепаря с офицерской кокардой:

– Товарищ майор! Группа курсантов-снайперов следует в расположение после тактических занятий! Инструктор группы лейтенант Пижамкина!

– Вольно, – сказал я бойцам и добавил: – Следуйте дальше, а вы, лейтенант, ко мне.

Бойцы несколько стушевались, а Светка изобразила лицом непонимание.

– Командуй своим орлам продолжать движения, – пояснил я. – А я маленько прогуляюсь с тобой. До расположения.

Светка рявкнула подчиненным нечто невнятное, вроде «пшшли-на», и они медленно потопали дальше, в том же направлении, но уже без песни.

Светка внимательно и несколько вопросительно смотрела на меня. Все наши с ней потетешки на данный момент ограничились целованием в уста на борту самолета, по пути домой с крайнего заграничного задания. Нас тогда никто не увидел, а особого продолжения все это не имело. Во всяком случае, с того самого момента Светка не искала возможностей встретиться или уединиться. Почему – фиг ее знает…

– Здравствуй, Светлана Афанасьевна, – сказал я и поинтересовался: – А что это был за цирк?

– А что, плохая строевая песня, тарищ майор? Или нам лучше петь что-то типа: «А в ночи тревога солдат сбивает строй, банда генералов нас гонит на убой»?

– Ого… Пугаешь ты меня иногда, Светлана, своей образованностью. Гляди-ка, даже неканонический русский перевод «Лили Марлен» знаешь…

– Стараюсь, тарищ майор. Так вам что-то в песне не понравилось?

– Да нет, вполне нормальная песня, даже одобряю. Только в присутствии начальства петь не советую – могут не просто не понять, но и начать разные неудобные вопросы задавать.

– Я так поняла, что вы сюда приехали не о песнях разговаривать? – уточнила Светка. – По вашим глазам видно, что что-то случилось. Так что случилось, тарищ майор?

– Да ничего особливо страшного. Просто как прибудешь в расположение – приведи себя в порядок и вечером, к 18.00, ко мне.

– Что, опять?

В ее голосе не было тревоги, скорее интерес и некоторое волнение, как и у Машки Тупиковой. Иди пойми эту молодежь…

– Не опять, а снова, Светлана. На войну, на чужую сторону.

– А куда?

– Военная тайна. Лично объясню. В 18.00.

Светка на это только усмехнулась. Дальше мы шли молча, благо от стрельбища до расположения недалеко – всего километра два с половиной.

Расставшись со Светкой, я вернулся в кабинет, где меня ждали личные дела «прикомандированных».

Минимум чем через час в мою дверь вежливо постучали и отрекомендовались:

– Младший лейтенант Дятлова по вашему приказанию прибыла!

– Входите, – пригласил я.

И вот сидит на стуле передо мной этакое чудо в перьях, весьма товарной внешности. Вообще, как я заметил, в нашу бригаду попадают служить вполне симпатичные девчонки (хотя сейчас, в условиях, когда народ в армию берут без разбора, невзирая на пол и возраст, это, в общем-то, и не удивительно), и тем не менее – эту младшую лейтенантшу в прежние времена можно было легко представить на подиуме, в телешоу или на эстраде, в составе какого-нибудь девчачье-писюкавого «вокального коллектива», а отнюдь не в армии. Новоприбывшая сидела передо мной, старательно сведя коленки вместе, смущаясь и слегка краснея, а я разглядывал ее, сверяясь с фото в лежащем передо мной личном деле. Правильные черты лица, пухлые губешки, зеленые глаза, длинные светлые волосы (натуральная, кстати, блондинка, а не какой-нибудь пергидроль – темных корней волос незаметно) стянуты в хвост, нижние и верхние выступающие части очень даже ничего, кисти рук тоже довольно изящные.