Медаль за город Вашингтон - Страница 14

И это все в сочетании с малообмятой офицерской униформой (китель слегка великоват, а форменная юбка при уставной длине не очень узкая, то есть по фигуре прикид она явно не подогнала или еще не успела подогнать, в отличие от наших бригадных выпендрежниц, вроде той же Машки Тупиковой) с одинокой «микромайорской» звездочкой на погонах. Плюс к этому чулки уставного цвета и уставные же туфли на минимальном каблуке. Хотя при всем при том, личико вроде не тупое и глаза вполне живые. Производит вид неглупенькой девочки. Ладно.

Я пролистнул страницу ее личного дела (собственно, я его бегло посмотрел накануне, но ритуалы в нашем деле вещь не последняя) и изобразил на лице крайнюю задумчивость.

Так, так. Дятлова Кристина Георгиевна. Мать, Дятлова Снежанна Брониславовна, из Питера. В 2002-м, будучи студенткой четвертого курса филфака, устроилась на лето подработать в какой-то турфирме. По работе приехала в Париж. А там, как говорится, «понеслась судьба по кочкам». Как аккуратно написал составлявший личное дело чинуша-кадровик: «близко сошлась на почве интимно-половых отношений с сотрудником посольства Польской республики во Франции». Интересное кино, за одно это дорогую Снежанну Дятлову сейчас могли засунуть в лагерь на пожизненное, однако, видимо, почему-то не засунули-таки… Ладно, читаем дальше. Звали этого польского дипломатишку Ежи Станислав Гжмот-Скотницкий. Если так, то почему его дочь Георгиевна? Тьфу ты, ведь у поляков Ежи – это как раз уменьшительное от Георгий. А Гжмот-Скотницкий – смутно знакомая фамилия. Интересно откуда? А, кажется, у них в сентябре 1939-го был какой-то генерал с таким погонялом. Может, отдаленный предок? Черт его знает. Кстати, а почему тогда наша младший лейтенант Дятлова, а не Гжмот-Скотницкая (ох и задразнили бы ее, с такой-то фамилией…)?

Ладно, читаем дальше. Видимо, роман у питерской студентки с этим ляхом был бурный, поскольку менее чем через год после их встречи и родилась сидящая передо мной младший лейтенант Дятлова, она же «дочь Кристина». Польский папаша ее, наверное, «Крысей» или «Крыськой» ласково называл. Ну да, принимая во внимание личность папаши, с имечком все понятно – у пшеков (да, кстати говоря, и не только у них) оно довольно популярное. Ладно.

Брак папаша и мамаша нашей Кристины зарегистрировали-таки только через полтора года после рождения дочери. При этом мамаша Снежанна почему-то сохранила российское гражданство. Экая патриотка нашлась. Прямо-таки врач Лидия Тимашук, у которой отобрали орден Ленина… Ну-ну. Хотя в Европах нас тогда очень сильно не любили (да и сейчас не особенно-то любят), и, исходя из этого, понятно, почему Кристина носит материнскую фамилию. Видимо, папочка был скользким и политкорректным типом.

Далее, мамаша (кстати, бросившая по уважительной причине любви и женитьбы филфак питерского универа) с этой самой дипломатической дочерью таскалась следом за муженьком по европейским странам, а он до крендеца успел поработать в Париже, Лиссабоне, Сан-Марино, Мадриде, Брюсселе и опять в Мадриде. Соответственно, девка почти до 14 лет прожила за бугром и училась в тамошних школах. Отсюда, видимо, приличное знание языков. Как записано в личном деле, кроме родного русского – английский, испанский, португальский, французский и польский. Наблатыкалась, стало быть. Когда в Европе началась основная заварушка, ее папаша находился в Париже и умудрился погибнуть в первые же дни исламского бунта. А Кристина с матерью, в статусе то ли беженцев, то ли дипломатической родни, кое-как добрались до Варшавы. Но в Польше у покойного Ежи Гжмот-Скотницкого не осталось никаких близких родственников, соответственно, местные власти вежливо посоветовали скорбящей вдове с дочерью скоренько убираться по месту гражданства, пока их там не посадили, с русским-то происхождением.

Как написано в деле, Снежанна Дятлова с дочерью вернулись на родину, в Питер, где у них была вся родня. Далее, в деле подшита бумага из ГТП о том, что в течение полугода Снежанна и Кристина Дятловы «проходили углубленную проверку на лояльность» и никаких грехов за ними выявлено не было (то есть в проверочном лагере они все-таки посидели, а значит, усвоили, почем нынче фунт лиха). Далее Снежанна Дятлова начала работать в Питере преподавателем иностранных языков. Они кое-как пересидели Долгую Зиму. Потом Кристина окончила школу. В соответствии с «Положением о распределении людских ресурсов в Чрезвычайный период» ее направили по разнарядке на годичные курсы военных переводчиков, которые она окончила досрочно, за полгода. Как написано в деле, «благодаря отличному знанию языков и хорошим способностям». То есть надо понимать, что учить ее на тех курсах было особо нечему. Далее ей предложили пройти дополнительное обучение по какой-нибудь военной специальности. Кристина выбрала «пилота-универсала сухопутных войск» (коллега нашего Симонова, надо же…), поскольку, как аккуратно указывалось в деле, «в детстве получила навыки первоначального обучения по управлению легкомоторными самолетами и легкими вертолетами типа «Робинсон». Как видно, покойный папа-дипломат постарался. Коли так, то она наверняка еще и игре в гольф с верховой ездой обучена…

Два года наша Кристина училась в ПУПАА – новообразованном Псковском училище пилотов армейской авиации. Только что окончила сие учебное заведение, «в целом с хорошими показателями». По окончании училища направлена к нам в бригаду, видимо, с подачи неистовой Данки (или ее начальников), отсмотревших личные дела выпускников. Вот и вся биография.